ПОЛТАВА
Археологические исследования 1940, 1945-1946 гг. в Полтаве подтвердили существование в VIII-XIII столетиях в старом районе города старославянского града, который упоминается в Ипатьевской летописи под именем Лтавы в 1174 г., он в свою очередь находился в месте бывшего поселения скифского времени /VII-II ст. до н.э./. Результаты исследований позволили сделать вывод, что это славянское поселение возникло в начальный период Древнерусского государства.
Безусловно, что Лтава, как и другие города, имела укрепления. К этому вынуждало само её географическое положение, как одного из форпостов Киевской Руси, а позднее Переяславского княжества.
Летопись свидетельствует, что после монголо-татарского нашествия, когда часть русских земель уже находилась под властью Литвы, князь Витовт отдал в 1430 году Полтаву, Глинск и другие города края во власть выходцу из Орды татарскому князю Лексаде, родоначальнику князей Глинских.
Первая документальная заметка про сооружения крепостных укреплений Полтавы встречается в докладе городского главы Павла Кочубея правительственной комиссии в августе 1770 года про географическое, экономическое, политическое и культурное состояние города где, в частности, говорится: “…В городовых книгах имеется выписка, что г. Полтава осажен /заселен – С.И./ в 1608 г. казаком полку Миргородского, прозываемым Маслом, и когда умножилось жителей, то в то время и крепость земляную сделано”. Этот же год называет и “Ведомость городам, почему которых название имеет”, составленная в XVIII ст.
Строители крепости XVII ст. удачно использовали природные условия и рельеф этой местности. Плато, где соорудили укрепления, поднимается над уровнем реки Ворсклы почти на 70 м и окружено со всех сторон, кроме северо-западной, крутыми спусками, которые спадали в сильно заболоченную, в то время, долину Ворсклы и её притоков Коломака, Полтавки, Рогозной, Быстривки, Черной. Расстояние от крепости до реки составляло около одного километра.
На плане первой половины XVII ст. известного фортификатора Боплана, который сооружал укрепления в Поднепровье, внешняя защитная ограда Полтавской крепости того периода изображена в виде многоугольника, а её цитадель, расположена в средней части внутренней территории города. Цитадель имела четырехугольную, почти квадратную форму. Вдоль внешней ограды стояло 9 бастионов[1], из них 6 – с напольной стороны, а 3 – с речной. В цитадели было 4 угловых бастиона. Земляные валы проходили по всей линии, как внешней ограды, так и цитадели. Ров был только с напольной стороны крепости[2].
В исторических документах 1641 года уже упоминаются предместья вокруг Полтавы. В первой половине XVII ст. в крепости было налажено производство селитры, которая использовалась для изготовления пороха. Про масштабы этого производства можно определить по тому факту, что в некоторых документах город назывался “селитренной державой”[3].
С 1649 года Полтава становится административным и войсковым центром Полтавского казацкого полка. Первым его полковником стал Мартын Пушкарь – соратник Богдана Хмельницкого в освободительной войне украинского народа против шляхетской Польши. В городе-крепости дислоцировалась 1-я и 2-я сотни полка. В годы освободительной войны Полтава была одним из важных пунктов борьбы против польско-шляхетских войск, резервной базой повстанцев. Здесь хранились запасы оружия, боеприпасов, продовольствия и фуража для казацких войск. Полтавский полк принимал активное участие в победной битве под Зборовом в 1649 году и других боевых операциях против врага.
Зимой 1654 года население города присягнуло на верность союзу Украины с Россией. В сводных ведомостях записных книг про присягу мещан Полтавского полка /январь-февраль 1654 г./ говорится про численность и состав казацкого гарнизона и населения Полтавы в тот период: “…сотник, два человека ясаулов[4], два человека писарей, войта[5], 468 человек казаков, 861 человек мещан, портных и сапожных мастеров. Обоево начальных, и казаков и мещан 1335 человек…”[6]
В 1657-1658 годах население Полтавы вело борьбу против той части старшинской верхушки, которая поддерживала гетмана И. Выговского. Крепость стала центром восстания против войск И. Выговского. Полковник М. Пушкарь сформировал из простого люда стрелецкий полк, а в январе 1658 года вблизи Диканьки нанёс поражение вражеским войскам. 19 февраля того же года М. Пушкарь в письме к царю Алексею Михайловичу докладывал про враждебные действия И. Выговского и свои действия, ещё до обороны Полтавской крепости: “…I ми, почувши про Виговского неправду I зраду вашiй величностi, велiли те мiсто заперти I Полтаву, мiсто окраiнне вашоi царскоi величностi, через це ж заперли”[7].
26 апреля 1658 г. М. Пушкарю от царя прислана грамота, в которой сообщалось, что в Полтаву назначен воеводою Чириков и послан военный отряд: “…Послали стольника нашего и воеводу Алексей Пантелеевича Чирикова, и о всем с стольником нашим и воеводою от нас, великого государя, наказано, как городовые крепости в Плотаве вновь где доведетца поделать или старые где покрепить, и как ото всяких от неприятельских приходов оберегатца…А с стольником нашим и воеводою для всякого береженья посланы в Плотаву салдацкие началные люди и с ними салдаты …”[8]
Тогда же царь приказал Чирикову: “И города[9] и острогу[10] и рву осмотреть, каков город и острог и сколь глубок копан ров, и каковы городовые и острожные крепости: и будет в которых местах худ и в осадное время быть в нем ненадежно…чтоб те худые места поделать…город украинный, а польский король…неприятель…”[11]
В начале июня 1658 года гарнизон и население Полтавы храбро обороняли крепость от войск И. Выговского. Только объединившись с сорокатысячным отрядом своего союзника крымского хана Карамбея, И. Выговскому удалось захватить и разрушить город и его укрепления[12].
Полтава находилась между Муравским и Бакаевым шляхами /дорогами – С.И./ - главными коммуникациями крымчаков во время совершения ими набегов. Муравский шлях проходил в районе левого берега Ворсклы, Бакаев – правого. Обращая внимание на эти обстоятельства, Полтавской крепости придавалось большое значение, как опорному пункту, который прикрывал шлях от Крымской орды. Об этом, в частности, свидетельствует письмо боярина В. Шереметева 8 июня 1658 года к царю Алексею Михайловичу: “…а черкасской город Плотава /такое название в документе – С.И./ ныне разорен и сожжен без остатка, и только великий государь укажет Плотаву город построить, и Плотава на татарской сакме[13]…и ево государевым городом от татарского приходу будет в заступу…”[14]
Актуальный вопрос обновления боеспособности крепости встал в том же году перед новым полтавским полковником Кириллом Пушкаренко, который сменил погибшего в бою против войск И. Выговского своего отца Мартына Пушкаря. Он обращается за помощью к российским властям. Из Полтавы в Москву едет посольство в составе, которого находился его брат Марко Пушкаренко и священник Полтавского Крестовоздвиженского монастыря Самойло. Весной 1659 года они подали царю челобитную, где говорилось: “…Рати для заставы и корму, осударь, для ратных дюдий из пограничных городов до Полтавы вели дать…в нас ратных людий…полк драгунский застает для варованья[15] и осторожи городовое, а не маем чим прокормить…”[16]
Содержание челобитной даёт основание полагать, что на то время Полтавская крепость после разрушения войсками И. Выговского, была уже в какой-то степени отстроена, и там могло размещаться такое значительное военное подразделение, как драгунский полк.
В дальнейшем в крепости дислоцировались отряды российских войск, которые помогали оборонять Полтаву от набегов ордынцев. Так, в 1666 году здесь находился московский воевода с отрядом “ратных людей” в 1500 человек[17].
Недовольство населения Андрусовским договором 1667 года, по которому Польша оставляла себе Правобережье /за исключением Киева/, привело к народному восстанию 1668 года против казацкой старшинской верхушки. В том же году на Полтавщине появляется со своим войском правобережный гетман П. Дорошенко, который имел намерение использовать народное восстание в своих интересах и стать гетманом всей Украины. В этот период Полтавская крепость какое-то время находилась в его руках. Но народные массы не поддержали П. Дорошенко, который придерживался турецко-татарской ориентации, и он удаляется на Правобережье[18].
В конце XVII ст. крепость подверглась повторным нападениям крымчаков. В 1693 и 1695 годах их приводил сюда бывший гетманский канцелярист Петрик[19]. Про трагические события связанные с набегами орды, долгие годы напоминала одна из улиц города, которая имела название Татарской. Она находилась с северо-западной напольной стороны крепости, где очевидно и прорывались крымчаки, которые стояли на равнине, сквозь линию укреплений.
Весной 1709 года, в период Северной войны (1700-1721) Полтава преградила дорогу шведской армии. Король планировал захватить город и разместить здесь свою ставку. Пополнить запасы продовольствия, фуража и затем продвигаться отсюда через Харьков и Белгород к Москве. Российское главнокомандование считало Полтаву одним из главных опорных пунктов, который свяжет силы шведов и поможет полевой армии выиграть время, чтобы подготовиться к генеральной баталии.
Про инженерное обеспечение Полтавской битвы, которое включало в себя сооружения полевого лагеря, редутов[20], редюитов[21] и других укреплений достаточно много рассказывается во многих исторических работах о периоде Северной войны. В меньшей мере говорят они про защитные сооружения Полтавы.
К картографическим источникам, которые содержат изображения этой крепости того периода, относятся: “План старой и новой Полтавы”[22], “План Полтавской баталии” /так называемый План Петра I/[23], “План боевых порядков русской и шведской армии в сражении под Полтавой” /так называемый план Алларта/[24], выполненный в 1709 году, план де Фера 1714 года[25], план Ивана Бишева 1722 года[26], планы Василия Кутузова конца 20-х годов XVIII ст.[27], “План Полтавского сражения”, изготовленный в 30-х годах XVIII ст. /копия с более ранних планов/[28], план Полтавы 1748 года[29], план В.М. Долгорукого 1772 года[30], план Полтавы, изготовленный в 1803 году[31], план А.И. Хатова 1819 года[32], план А.А. Несвицкого, изготовленный в 1910 году[33].
Шведским генеральным штабом в 1918 году был издан атлас карт походов Карла XII[34]. В своём составе атлас содержит также карты, которые имеют схематичное изображение Полтавской крепости, не уступающие по достоверности вышеуказанным картографическим источникам.
Первым по времени изготовления графическим изображением крепостных укреплений Полтавы и местности около города является “План старой и новой Полтавы” 1709 года. Он, как и все другие планы на эту тему, изображает общую конфигурацию крепости. Только “Чертеж города Полтав”, начерченный “инженерного корпуса кондуктором[35] Иваном Бишевым”, вместе с известными к этому времени картографическими источниками, который несёт специальную нагрузку, показывая в подробностях внутренние строения Полтавской крепости, даёт размер внешней ограды и расстояние между отдельными оборонными объектами на ней, хотя он и не лишён некоторых недочётов[36]. В частности, очертания внешней защитной ограды, изображенные на этом плане, не показывают действительной конфигурации крепости. Её северо-западный и юго-восточный участок показаны почти параллельными, тогда как в действительности они имели форму ломаных линий. В названиях отдельных городских сооружений допущены ошибки[37].
Планы Полтавы, составленные инженером-прапорщиком В. Кутузовым, с дополнительными описями дают возможность ознакомиться и с ремонтными работами, проведенными в крепости в конце 20-х годов XVIII столетия.
Довольно скупо рассказывают про крепостные укрепления Полтавы письменные источники. Первое упоминание про них в Полтавский период Северной войны встречается в донесении бригадира Волконского к А. Меншикову 4 декабря 1708 года: “…С полком Ингермаланским /Ингерманландский – С.И./ в Плотаву пошел декабря дня 3-го…Около города всего сам осмотрел…с одной стороне по дороге Гадицкой и Сорочинской валу и палисаду малое число, а по другой стороне половина большая валу и палисаду; от реки Варслы /Ворсклы – С.И./ ничего крепости нет. А где сколько можно велел починить”[38].
Некоторые ведомости про укрепления крепости содержат мемуары шведского генерала-квартирмейстера А. Гилленкрока, который руководил инженерными работами во время осады Полтавы[39].
Во второй половине XIX - в начале XX ст. опубликованы работы Г.П. Данилевского “Полтавская старина в отношении ко времени Петра Великого”[40], М.И. Арандаренко “Записки о Полтавской губернии”[41], Ф.Ф. Ласковского “Материалы для истории инженерного искусства в России”, А.З. Мышлаевского “Крепости и гарнизоны Южной России в 1718 г.”[42], В.Ю. Бучневича “Записки о Полтаве и ее памятниках”, И.Ф. Павловского “Битва под Полтавой 27 июня 1709 г. и ее памятники” и “Полтава. Исторический очерк ее как губернского города в эпоху управления генерал-губернаторами /1802-1856/” , Н.Л. Юнакова “Северная война. Кампания 1708-1709 гг. Военные действия на левом берегу Днепра”[43], и другие, которые содержат отдельные данные про крепость, состав её гарнизона и вооружение.
Так, Г.П. Данилевский сообщает про оборонные сооружения внешней крепостной ограды, ссылаясь на планы 1803 года И. Хатова и ведомости, собранные писателем в результате опроса местных старожилов в 1855 году. М.И. Арандаренко использовал для описи тех же укреплений материалы из архива городской полиции за 1798 год. Ф.Ф. Ласковский пишет про отдельные фортификационные сооружения Полтавы и укрепления, возведённые вблизи города российскими и шведскими войсками. А.З. Мышлаевский на основе ведомостей Киевского губернского управления, собранных по требованию Военной коллегии, даёт данные про состав гарнизона и вооружение Полтавской крепости в 1718 году. Л. Фриман и Н.Л. Юнаков повторяют ведомости про отдельные крепостные укрепления Полтавы, указанные в работе Ф.Ф. Ласковского. В.Ю. Бучневич приводит выписки из работ Г.П. Данилевского и М.И. Арандаренко. В исследованиях И.Ф. Павловского указаны материалы Г.П. Данилевского, архива городской полиции 1798 года и план 1803 года.
В работах советских ученых-историков В. Шперка “Инженерное обеспечение Полтавской битвы”[44], С.Ю. Гербановского “Инженерные мероприятия в обороне Полтавы и по обеспечению Полтавского сражения”[45], Л.Г. Бескровного “Стратегия и тактика русской армии в Полтавский период Северной войны”[46] про укрепления Полтавской крепости говорится в общих чертах.
В работах Л.А. Гольденберга проведён анализ вышеуказанных картографических источников. В них указывается и про ряд объектов крепости.
В книге В.А. Дядиченко “Полтавская битва”[47], в статьях Л.В. Алейника “Героическая оборона Полтавы”[48] и И.Ф. Шатилюка “Исторические места и памятники Полтавской битвы”[49] авторы, учитывая данные, приведённые в работах Г.П. Данилевского, И.Ф. Павловского и других, указывают про крепостные сооружения и их размещение относительно современных городских районов Полтавы.
В исследовании Я.Г. Иванюк “Город-крепость Полтава /XI-XVIII ст./” дано сжатое описание Полтавских укреплений[50].
Перечисленные работы, как и издания музея Полтавской битвы[51] не раскрывают в достаточной мере характер защитных сооружений крепости.
Из научных работ, которые послужили основными источниками исследования фортификации Полтавы XVIII ст., первоочередную ценность представляют планы И. Бишева и В. Кутузова. Данные всестороннего анализа и собранные ведомости о крепости дают возможность реконструировать её укрепления.
Полтавская крепость XVIII ст. по данным существующих картографических источников, имела вид сомкнутого многоугольника слегка удлинённого по оси с севера на юг. Она состояла из двух частей, разделенных глубоким и широким Мазуровским яром, который проходил через всю её территорию с востока на запад. Главная часть, которая, очевидно, имела предназначение внутреннего пункта отпора – цитадели, была размещена на плоскогорье в северо-восточном направлении от Мазуровского яра. Она имела более сильные от второй части фортификационные сооружения. Вторая часть была меньшая по площади и слабее в оборонном отношении от первой, по количеству и мощности военно-инженерных объектов.
Периметр внешней защитной ограды, которая включала земляные валы, а с напольной стороны рвы[52], частокол из дубовых бревен и другие фортификационные сооружения, равнялся приблизительно 2 272,32 м[53]. Валы были укреплены деревянной обшивкой[54], а рвы имели эскарпы[55] и контрэскарпы[56], которые усиливали оборонные возможности этих сооружений. Крутость спусков вокруг площадки, где находилась крепость, составляет по современным замерам 45°-50°, а местами достигает 70°-75°, за исключением юго-восточной стороны, где она равна 30°-35°[57].
Северо-восточный участок крепости, расположенный на равнине был, наиболее уязвим на момент атак врага и потому имел мощную линию обороны. Про это свидетельствует план “Старой и новой Полтавы”. Вместе с этим этот район крепости был удобным и для проведения контратак гарнизона, что и предопределяло наличие здесь специальных плацдармов изображенных на плане. На плацдармах собирались войска гарнизона непосредственно перед контратакой. Очевидно, что усовершенствования сделаны гарнизоном при помощи мещан Полтавы в период с декабря 1708 г. до начала осады весной 1709 г.
Согласно с планами “Старой и новой Полтавы” и “Полтавской баталии” Алларта внешняя ограда крепости имела в своем составе 5 бастионов, 3 полубастиона, простой и двойной тенали[58].
Существенное значение среди защитных сооружений имели въезды в город через внешнюю ограду. План И. Бишева показывает их шесть, из которых 5 были укреплены воротными башнями. На плане В. Кутузова показано 5 въездов. Н.И. Арандаренко в своей работе говорит, что Полтавская крепость имела на внешней ограде 5 воротных башен и 5 бастионов[59]. Г.П. Данилевский свидетельствует про наличие здесь пяти бастионов и столько же крепостных ворот, не поясняя про конструкционные особенности последних[60]. В его работе идет речь и про “раскаты”[61] на внешней линии крепости. Два из них названы Г.П. Данилевским с привязкой к конкретным пунктам крепости. Один из раскатов находился на юго-восточном эллипсовидном выступе главной части города, “второй, меньший” на северо-восточном. Про количество и местонахождение других таких сооружений, не сообщается.
Внутренняя защитная ограда длиною около 400 м[62] сооружена гарнизоном и населением города под руководством военного инженера Телепнева по гребню крутых спусков над Мазуровским яром, с его северо-восточной стороны. Работы были проведены уже во время осады, когда стала реальной угроза прорыва врага в меньшую и более слабую часть крепости.
Согласно с планом “Старой и новой Полтавы” на внутренней защитной линии находилось шесть небольших бастионов. Другие планы Полтавского периода войны и план И. Бишева показывают здесь 5 бастионов. План 1722 г. изображает на внутренней ограде две башни, одна из них была воротной. На плане В. Кутузова уже не показаны фортификационные сооружения внутренней линии крепости.
Расхождения в названиях работ относительно системы, количества, некоторых названий оборонных сооружений Полтавской крепости может объясняться, по нашему мнению следующими обстоятельствами.
Во время войны, где-то в конце 20-х годов XVIII ст., был проведен ремонт крепости, про что свидетельствуют планы В. Кутузова с описанием к ним. Естественно, что во время таких работ некоторые фортификационные сооружения усовершенствовались, другие, которые утратили своё значение как оборонные объекты, были снесены. Отдельные укрепления могли тогда же объединяться с другими с целью создания более мощных пунктов отпора, которым присваивалось название одного из сооружений и вместе с тем со временем совсем забывалось наименование другого. К примеру, в работах Г.П. Данилевского, Н.И. Арандаренко /середина XIX ст./, В.Ю. Бучневича и И.Ф. Павловского /начало XX ст./ не упоминается про такие фортификационные сооружения Полтавы как глухие башни, полубастионы и другие укрепления, показанные в картографических источниках начала XVIII ст. Эти сооружения до конца того же столетия, очевидно, перестали существовать, или утратили свое значение. Это обуславливалось возрастанием мощности артиллерии и стрелкового оружия, которые давали возможность обеспечить оборону крепости непосредственно из основных пунктов отпора, таких как бастионы. Нужно учитывать и такие обстоятельства как укрепление международного положения Российской державы и полная ликвидация угрозы со стороны Крымской орды во второй половине XVIII ст. Это, безусловно, уменьшило значение Полтавской крепости в тот период и существенно отразилось на состоянии её укреплений, которые со временем стали разрушаться. Про неудовлетворительное состояние защитных построек Полтавы после окончания Северной войны указывается в ряде исторических документов XVIII ст[63].
Эллипса образный выступ с юго-восточной стороны крепости имел округление 168,48 м. План И. Бишева показывает на выступе отдельную башню и выход из неё в сторону крепостного вала. В работе Л.А. Гольденберга “План города Полтавы 1722 г. Ивана Бишева” башня имеет название Подольской. Наименование получено от предместья Подол, которое подходило в этом районе к крепостной стене. Расстояние от Подольской башни до внешней ограды составляла около 25 м[64]. В этом же районе крепости находился Подольский бастион, который соединялся западным флангом с внутренней защитной оградой.
На улице Мазуровской над одноименным яром в 1984 году обнаружены остатки одной из каменных стен порохового погреба крепости. Стена подходит почти вплотную к бывшему Подольскому бастиону. План В. Кутузова показывает на этом выступе наличие порохового погреба. Длина стены около 22 метров, высота 2,3 – 3,5 м, толщина 0,6 – 0,8 м. Сооружение имеет следы контрфорсов – внешних каменных подпорок. Они придавали ему дополнительную крепость. Особенности строения, свойственные таким крепостным сооружениям, давность строительного материала, наличие здесь подземного прохода, на момент исследования уже заваленного, в сторону Подольского бастиона – довольно весомые аргументы для того чтобы сделать вывод, что старая стена – это один из элементов порохового погреба Полтавской крепости. К сожалению, до наших дней остатки этого исторического сооружения не сохранились.
Какой же вид имело это крепостное сооружение в те давние времена? На этот вопрос дают ответ научные работы XVIII ст. по теории отечественной фортификации. В них говорится, что пороховые погреба строили обычно из камня /кирпича/, в большинстве случаев под насыпью крепостного бастиона, как это было сделано и в Полтаве. Иногда сооружали и во внешних укреплениях крепости, отдаленных от её главной части, чтобы предотвратить разрушение других сооружений на случай взрыва пороховых запасов. Внешняя длина таких строений, как правило, 19-22 м, ширина 1—12 м, высота и толщина стен могли быть разными. Применялись контрфорсы – это массивные, сложенные из камня столбы возле стены здания, служащие для её поддержания в вертикальном положении и увеличения её сопротивляемости грузу потолочных сводов и крыши. Такие перекрытия гарантировали безопасность во время осады и обстрела крепости, если бы сюда попало вражеское пушечное ядро. В средней части одной из поперечных стен делались двери. В погребе стелили пол, делали стеллажи и устанавливали крепкие кадки с порохом. Вентиляцию обеспечивали отверстия в стенах.
На расстоянии 341,28 м от Подольской башни на северо-восточном отрезке внешней ограды находилась Крыловская воротная башня, показанная на плане И. Бишева. В работе И.Ф. Павловского башня названа Куриловскою, по имени казака Курило, который когда-то жил рядом с башнею. Этот въезд в крепость имел сложную конструкцию. На подходе к башне нужно было преодолеть площадку полу бастиона, окруженную валом.
Между Подольской и Крыловской башнями стояла одна, а за Крыловской далее на линии внешней ограды две глухие башни. За ними на северо-восточном выступе крепости, находился Чернецкий бастион. В переводе с украинского языка слово чернець означает – монах. Очевидно бастион, получил название от Полтавского Крестовоздвиженского монастыря, основанного в 1650 г. в 1,5 километров от города, в прямой видимости фортификационного сооружения. Монастырь этот действует и в настоящее время[65].
Как было сказано выше, Г.П. Данилевский в своей работе сообщал про “раскат второй, меньший” на северо-восточном выступе. Там же говорится и про наличие в этом районе Спасского бастиона. Другие научные источники не упоминают про бастион с таким названием. Не исключено, что Чернецкий и Спасский бастионы, “второй, меньший раскат” могли быть одним и тем же фортификационным сооружением, которое в разные исторические периоды имело разные наименования[66].
Расстояние от Крыловской башни до Чернецкого бастиона равнялась 157,68 м.
Внешняя защитная ограда между Подольским и Чернецким бастионами, была укреплена ещё и двумя полубастионами /один находился около Крыловской башни/ и имела очертание близкое с кремальерным[67]. Такая конфигурация защитной линии вместе с удачно выбранными местами размещения фортификационных сооружений на том или ином выступе над кручами, давала возможность эффективно использовать огневые возможности во время обороны города.
От западного фланга Чернецкого бастиона защитная ограда поворачивала почти под прямым углом на северо-запад и на расстоянии 237,6 м подходила до Спасской воротной башни и одноименного бастиона. Длина куртины между этими башнями равнялась 133,92 м. Спасская башня получила название от церкви Спаса, которая находилась поблизости. От Киевской башни и одноименного бастиона начиналась дорога на Киев, что и поясняет название этих сооружений в период составления плана И. Бишевым[68]. Здесь же находился мост через крепостной ров, показанный на этом плане. Это может свидетельствовать о том, что Киевская башня была главным въездом в город. Поблизости находилось ещё одно защитное сооружение – двойной теналь, показанный на планах “Старой и новой Полтавы”, “Полтавской баталии” и других. Н.И. Арандаренко, ссылаясь на ведомости архива Полтавской городской полиции за 1798 год, пишет в своей работе про Сампсониевскую башню, которая стояла в этом районе защитной ограды и совсем не упоминает башню Киевскую. По нашему мнению башня, которая имела сначала название Киевской, позднее в какой-то промежуток времени могла быть переименована в Сампсониевскую при следующих обстоятельствах.
Как известно, победная Полтавская баталия произошла 27 июня 1709 года. На этот день выпадал религиозный праздник русской православной церкви, день “Сампсона Странноприимца”. В те времена многим церквям государства присваивалось имя Сампсона. Петр I в ознаменование победы над шведским войском издал 7 июля 1709 года специальный указ про сооружение на поле Полтавской битвы мужского монастыря с двумя церквями: Петра, Павла и Сампсона /Самсона/ Странноприимца. В 1710 году на Выборгской стороне в Петербурге была построена церковь Сампсония. Упомянутый указ царя Петра при его жизни не был реализован и только в 1840 году в Полтаве на территории Петровского кадетского корпуса, а в 1856 году рядом с братскою могилой русских воинов возникли церковные сооружения названые Сампсониевскими[69]. Учитывая эти обстоятельства, Киевская башня Полтавской крепости могла также получить название Сампсониевской в память о замечательной победе.
Очередным сооружением на этой защитной линии была башня, названная в плане И. Бишева - Басмановской. Она находилась на расстоянии 45,36 м от Киевской /Сампсониевской/ башни и стояла над Мазуровским яром, соединяясь с внутренней оборонной оградой, существование которой можно проследить и сейчас по линии крутых спусков над яром. Откуда происходит название башни не установлено. Слово – басма имеет татарские корни и означает оттиск, отпечаток, одного корня с глаголом basmak (calcare, impressionem facere) — бить, чеканить. Имеет ли оно отношение к названию башни неизвестно. В работах Н.И. Арандаренко и Г.П. Данилевского эта башня имеет название Мазуровской. И.Ф. Павловский именует ее также Мазуровской и говорит про существование в этом районе бастиона. На плане 1748 г. на месте Басмановской башни показан Полтавский полубастион[70].
Далее защитная линия снова поворачивала и шла в южном направлении на расстоянии 367,2 м к воротной башне. План И. Бишева называет её Мазуровской, а в работах В.Ю. Бучневича и И.Ф. Павловского она имеет название Николаевской[71]. В какой-то период башня могла называться Николаевской потому как находилась вблизи церкви Св. Николая, обозначенной на плане И. Бишева. Церковь стояла на небольшом выступе с западной стороны Мазуровского яра. В 1758 году церковь сгорела, а на том же месте в 1774 году возвели новую, остатки которой сохранились и до наших дней. Переулок, где находилась церковь, назывался Николаевским /сейчас Первомайский/ и начинался около памятника коменданту крепости А.С. Келину и защитникам крепости Полтава, сооруженному в 1909 году к 200-летию Полтавской битвы, именно там где когда-то стояла указанная башня. Здесь же был и одноименный бастион, про что свидетельствует план Полтавы 1748 года[72]. Вал, который проходил в этом районе защитной линии, назывался Мазуровским[73].
Мазуровская /Николаевская / башня и прилегающие к ней участки крепости были прикрыты с внешней стороны простым теналем, изображенным на планах “Старой и новой Полтавы”, “Полтавской баталии”, де Фера и других. Интересно, что действующие в этом районе современного города коммуникации соответствуют изображенным на плане “Старой и новой Полтавы” дорогам, которые подходили к Мазуровской /Николаевской/ воротной башне.
Комплекс защитных сооружений, куда входили эта башня, бастион и теналь, создавали сильный узел отпора. Во время осады Полтавы весной 1709 года, когда шведы проводили особенно жестокие атаки и вели свои минные галереи на участке Мазуровского вала, указанные фортификационные сооружения полностью оправдали своё значение. А. Гилленкрок в своих мемуарах писал, что одной из основных причин провала операции шведов против осажденной Полтавы было активное противодействие башни на этом участке. Противнику не удалось сбить башню артиллерийским огнем или поджечь[74].
От Мазуровской /Николаевской/ башни защитная ограда поворачивала на юго-восток к городским воротам, которые в плане И. Бишева названы Подольскими. Планы “Старой и новой Полтавы”, “Полтавской баталии”, И. Бишева, план 1748 года и другие показывают на этом участке еще один бастион. На плане 1748 года он называется Чернецким. Название связано, наверное, с Покровским женским монастырем, который существовал здесь до 1721 года и переведен был после этого в предместье - село Пушкаревку[75].
Вблизи городских ворот выходил за пределы крепости ручей Полтавка. План И. Бишева показывает наличие в этом пункте глухой башни. Расстояние между Мазуровскою /Николаевскою/ и глухой башнями равнялось 630,72 м, а от последней до городских Подольских ворот – 133,92 м. От этих ворот до юго-восточного эллипсовидного выступа – 56,16 м. От Подольского бастиона до глухой башни внутренней защитной линии было около 160 м, а от неё до проезжей башни на этой части ограды – около 220 м. Конечным пунктом внутренней ограды, с этой стороны, была Басмановская башня внешней линии. Расстояние между этими башнями равнялось приблизительно 20 м[76].
Комендант Полтавы А.С. Келин в своем письме к А.Д. Меншикову от 21 июля 1709 года, докладывая про перегруппировку шведских войск около крепости, писал, что “…неприятель…построился во фрунт против города на поле против Киевских ворот и обоз весь поставил за Санжаровской башней…”[77] Другие научные источники не упоминают про башню с таким названием.
В главной части крепости находился административный и торговый центры города, казармы гарнизона, артиллерийский цейхгауз, продовольственные склады, дом где жил комендант, сторожевая башня, соборная Успенская и две приходские церкви – Спаса и Воскресения. На плане Алларта в этой части крепости показан ретраншемент[78], который соединялся ходом сообщения с внешней оградой. Про наличие в этом пункте ретраншемента говорится и в работе Ф.Ф. Ласковского[79]. На эллипсовидном выступе были пороховые погреба[80].
В другой части крепости находились вышеуказанная церковь Св. Николая, Покровский монастырь и еще одна церковь – Св. Георгия. Здесь же протекал по Мазуровскому яру ручей Полтавка с притоком. Эти источники питьевой воды представляли огромную ценность для защитников крепости. Они сохранились до наших дней, но пущены по трубам под землей[81].
На плане И. Бишева в месте, где ручей Полтавка брал своё начало, изображено здание, которое могло быть башней для охраны водоема.
План “Старой и новой Полтавы” показывает в районе соединения внутренней и внешней защитных стен огражденный участок, который имел проходы в обе части крепости. На плане И. Бишева изображено два моста: один через Полтавку, второй – через яр от Николаевской церкви на дорогу, которая проходила мимо церкви Св. Георгия к Мазуровской /Николаевской/ башне.
Согласно с планом И. Бишева, большинство городских зданий в обеих частях крепости имели ограды, а в некоторых случаях разделенных посередине тыном, дворища. Каждое здание, или группа соседних зданий, являла собой сомкнутый многоугольник, который также мог быть отдельным пунктом отпора на случай прорыва врага в город. Территория Полтавы вдоль северо-западного и западного отрезков оборонной линии была сильно застроена, что усиливало жизнеспособность крепости. Улицы основной части города проходили двумя параллельными рядами от северо-западного до северо-восточного отрезка крепостной ограды. Вторая часть Полтавской крепости не имела четкого планирования. Это объясняется наличием здесь глубокого Мазуровского яра с обрывистыми кручами и заболоченными берегами Полтавки с её притоками.
Как упоминалось, в Полтаве было пять церквей, которые имели важное в войсковом отношении значение как ориентиры. Три из них в плане И. Бишева названы: Соборная, Воскресенская, Николая. Церковь Св. Георгия, показана на плане как безымянная, находилась приблизительно в 22-ух метрах от Николаевской. Называя церковь около Спасской башни Воскресенской, составитель плана ошибся. В действительности она имеет название Спасской, действующей и сейчас в том же месте города с 1705 года[82]. Та церковь, которая в плане города изображена на Мостовой улице, как безымянная, и была в действительности Воскресенской. Уже после окончания Северной войны старая деревянная Воскресенская церковь была разобрана, а на том же месте в 1773 году построена новая каменная под тем же названием. Её снесли в 1930-х гг. XX столетия в связи с реконструкцией Полтавы[83]. Соборная церковь Успения действовала с XVII ст. В 1770 году около неё построили новую, которая была первым каменным сооружением крепости, а старую в 1776 году разобрали и перевезли в село Ивашки вблизи Полтавы[84]. В 1801 году завершено сооружение колокольни Соборной церкви, которая сохранилась в первозданном виде до наших дней. Полтавский Крестовоздвиженский монастырь, Спасская церковь и колокольня церкви Успения – единственные памятники архитектуры, которые сохранились со времени основания крепости.
Северо-западный и западный форштадты[85] находились на равнинной местности и согласно с ведомостями, которые даёт “План старой и новой Полтавы”, были вспаханным полем. На юго-западе от крепости была территория поросшая лесом и садами. План В. Кутузова сообщает, что в садах размещались “слободы казацкие”. Как напоминание про те “слободы” в этом районе Полтавы позднее существовали улицы Большая и Малая Казачья, показанные на плане города 1900 г.[86] На северо-восточном и юго-восточном форштадте было размещено предместье Подол.
Кроме перечисленных сооружений внешней и внутренней защитной линии крепости, её обороне способствовали два редута с контр апрошами[87], изображенные на планах “Старой и новой Полтавы”, “Полтавской баталии”, Алларта, де Фера и других[88]. Эти сооружения возведены защитниками крепости во время её осады шведами, чтобы обеспечить сообщение гарнизона с подразделениями российской полевой армии, которая дислоцировалась на левом берегу реки Ворсклы[89]. Хотя план оказания помощи гарнизону осажденной Полтавы, таким образом, не оправдал своего назначения, редуты, безусловно, сыграли позитивную роль в обороне и остались на долгое время в системе защитных сооружений крепости, про что свидетельствует план В. Долгорукого 1772 г., где вместе с другими фортификационными объектами изображены и редуты.
Один из редутов находился с северо-восточной стороны города, второй – с юго-восточной. Г.П. Данилевский в своей работе говорит, что слева от Полтавского Крестовоздвиженского монастыря был “утес…с Сампсониевской башней”[90]. В отличии от упомянутой Н.И. Арандаренко одноименной башни на внешней крепостной линии, названое Г.П. Данилевским аналогичное сооружение находилось, как видим, отдельно на возвышенности. В том же районе стоял и северо-восточный редут. Местоположение обоих сооружений свидетельствует о том, что на этом участке они составляли взаимодействующий оборонный узел. В свою очередь Подольская башня на эллипсовидном выступе и юго-восточный редут составляли подобный узел обороны в данном районе, который имел к тому же большой пологий спуск и не требовал дополнительных укреплений. Отдельно башни с редутами могли выполнять и назначение фортов – вынесенных вперёд за пределы внешней ограды защитных сооружений, приспособленных для стойкой обороны. От крепостной стены до юго-восточного редута было около 130 м, до северо-восточного около 320 м[91].
На плане Алларта показано продолжение контр апроша от юго-восточного редута до конца кручи, что может, свидетельствует про наличие в том районе передового наблюдательного пункта защитников крепости. Существование его тем более очевидно, что в противоположном направлении на правом берегу Ворсклы напротив города находились шведские укрепленные позиции, изображенные на многих планах по данной тематике. Длина этого отрезка контр апроша около 50 м[92].
Про состояние полтавских укреплений 1724-1728 гг. сообщает составленная в этот период “Ведомость городам, почему которых название имеет”: “…Городовое деревянное строение с трёх сторон всё сгнило и осело, а с четвертой…построена стена земляная”[93]. Планы В. Кутузова в какой-то мере дополняют “Ведомость”. В одном из них говорится: “…Работа новопочиненная 729-м году /1729 г. – С.И./ инженер-прапорщиком Васильем Кутузовым…бастион…; Починка 728 года /1728 г. – С.И./ инженер-капитаном Ретчем…старый вал строения во 168-м /1660 г. – С.И./ при владении гетмана коронного польского Станислава Конецпольского кашталяна Кроковского…; Починенная в 724 году /1724 г. – С.И./ вал и грудная оборона[94]…; забор старого строения Полисадник старого ж строения, который в 729 году /1729 г. – С.И./ сломан и насыпан вал, только не облицован, грудной обороны и внутренной крутости[95] не учинено…”[96]
При необходимости осуществить вылазку за пределы крепости против врага защитники города использовали существующие здесь сутеренги /подкопы/[97]. Один из них находился вблизи Басмановской башни, третий – на отрезке защитной ограды между Басмановской и Мазуровской /Николаевской/ башнями[98]. Сутеренги показаны и на плане В. Кутузова.
На территории крепости, особенно в главной её части, действовали многочисленные подземные сооружения с входами /выходами/ в разных пунктах старого города, а кое-где и на значительном расстоянии от внешней ограды[99].
Впервые осмотр и частичное изучение подземных сооружений Полтавы провёл в конце XIX ст. местный археолог И.А. Зарецкий, известный исследователь археологических памятников Поворсклья. В некоторых местах обследованные им подземелья находились на глубине 7-13 метров от поверхности, имели высоту 1-3 м, ширину 1,5-5 м. Стены и потолок ряда подземных ходов были обложены кирпичом, в других крепились дубовыми балками и досками. Используемый при их строительстве кирпич изготовлен, как тогда установлено, не ранее XVII столетия. Найденные в подземельях остатки предметов быта относились также к этому периоду. Некоторые подземные сооружения имели вентиляционные отверстия, соединенные с поверхностью. Какой-либо системы в расположении этих ходов не прослеживалось.
В 1946 году в следствии сдвига верхнего слоя грунта на склоне Мазуровского яра, открылся выход из подземелья за линией старой внутренней ограды. Он имел вид арки, обложенной кирпичом. Его высота – 1 метр, ширина в нижней части – 1,5 метра[100]. Очевидно, что его строители имели цель вывести подземный ход к ручью Полтавка, который протекал рядом. Когда были сооружены подземелья Полтавской крепости и про их строителей достоверных данных не сохранилось. Принимая во внимания то, что говорят письменные источники про сооружение земляной крепости вначале XVII ст. и найденный в подземных ходах строительный материал, который относится к тому же периоду, можно, на наш взгляд, сделать вывод про одновременное строительство, как обычных укреплений, так и подземных сооружений Полтавы.
Основным вопросом, который относится к мощности крепостей, является их вооружение, во-первых, оснащенность артиллерийского парка, количество и состав гарнизона.
3 декабря 1708 года в Полтаву вошёл Ингерманландский драгунский полк из группировки российских войск, которыми командовал А.Д. Меншиков. Его командир бригадир Волконский докладывал в ставку, что артиллерия крепости составляет 8 пушек, из них 6 медных и 2 чугунные[101]. Проведённая по приказу Петра I перепроверка, которую осуществил в январе 1709 г. направленный в Полтаву артиллерийский офицер Невельской, показала наличие в крепости на то время десяти пушек. Из них 3 чугунных трехфунтовых, 7 медных /3 – двухфунтовые, 2 полтора фунтовые, 2 одно фунтовые/. Боезапас состоял из 187 ядер, 24-х пудов пушечного пороха и 12-ти пудов мушкетного, 6-ти пудов свинца, пол пуда дроби железной, 90 пудов селитры, 2-х пудов серы[102]. Ещё до начала осады Полтавской крепости шведами российское командование отправило туда 18 пушек, а уже на 7 мая того же года её артиллерийский парк составлял 28 пушек[103]. К ним было 24 пуда пороха “да 16 мешков без весу”, мушкетного пороха – 21 пуд 5 фунтов. Ядер – 620, картечи – 100, дроби железной – “мешков без весу 10 да пуд 20 фунтов”, свинца – 41 пуд 15 фунтов, серы – 20 пудов, селитры – 90 пудов, фитиля для поджога артиллерийских зарядов – 10 пудов 15 фунтов[104].
Первым гарнизоном российских войск, введённым в Полтавскую крепость в период Северной войны, были два полка, посланные сюда из Белгорода в конце октября 1708 года. Очевидно в ноябре того же года их перевели в другие пункты[105]. Как упоминалось выше, в декабре 1708 г. в Полтаве находился Ингерманландский полк.
В середине января 1709 г. российское главнокомандование, оценивая военную обстановку, которая сложилась в этом районе, усилило гарнизон Полтавы. Сюда направлены пять батальонов пехоты из военнослужащих Устюжского, Тверского и Гаврилы Репьева пехотных полков во главе с командиром Тверского полка полковником Алексеем Степановичем Келиным[106]. 19 января 1709 года А.Д. Меншиков докладывал письменно Петру I: “…Вчерашнего дня ввечеру получил я от бригадира Волконского писмо, от 17 дня сего месяца ис Полтавы писанное, в котором он пишет, что Келина с полками в Полтаву ввёл, а Ингерманландской полк вывел и в предместье поставил…”
На начало осады численный состав гарнизона составлял 4182 солдата и офицера, из них 91 пушкарь. Назначенный комендантом крепости А.С. Келин и офицеры гарнизона этой крепости, ещё находясь в Ахтырке, были ознакомлены с указом Петра I про оборону крепостей и подтвердили это своими подписями. Офицеров было 60 человек, из них два полковника – Келин, Менгден; 3подполковника – Озеров, Репьев, Кунингам; четыре майора – Кривков, Волынский, Крафорт, Лудевиль; семь капитанов – Шемановский, Мишатин, Зубатов, Тяпкин, Насакин, Кирчевский, Маслов; 16 поручиков, 7 подпоручиков; 20 прапорщиков. Адъютант А.С. Келина Алексей Петров составил и заверил списки офицеров гарнизона Полтавской крепости.
Уже во время осады, в ночь на 9 мая 1709 года в крепость во время ночного рейда прорвались 900 солдат и офицеров полевой армии из состава Пермского, Апраксина и Фихтенгейма пехотных полков под командованием бригадира Алексея Головина, зятя князя А.Д. Меншикова. Кроме регулярных войск крепость обороняли 2600 вооруженных мещан города, предположительно казаков Полтавского казачьего полка[107].
Полтавские губернские ведомости в №4 за 1839 год писали, что ближайшими помощниками коменданта А.С. Келина были вместе с А.А. Головиным полковники Тимофей Трейден и Иван Шамордин. Очевидно, Шамордин прорвался в Полтаву вместе с А. Головиным, а Т. Трейден на тот момент являлся командиром Пермского пехотного полка, также прибывшего с бригадиром.
После окончания Полтавской битвы, после убытия основных русских сил из-под Полтавы, в городе для несения гарнизонной службы был оставлен пехотный полк Гаврилы Репьева. После победного завершения Полтавской битвы крепость уже никогда не была под огнём врага. В 1711 году в Полтаве дислоцировалась дивизия генерал-майора И. Бутурлина, которая выполняла задачи, связанные с обороной украинских земель от нападений Крымской орды.
По данным Киевского губернского управления гарнизон Полтавской крепости в 1718 году насчитывал 428 человек, из них 11 офицеров, 411 солдат и 6 рейтар, командированных сюда из полков киевского гарнизона. Артиллерийский парк состоял из 56 пушек. Из них 18 медных на переносных станках /5 трёх фунтовых, 3 двух фунтовых, 2 пол фунтовые и другой мощности/, 4 чугунные пушки также на переносных станках /2 трехфунтовые и 2 одно фунтовые/, одна мортира медная двухпудовая, артиллерия старого типа – 24 затынные[108] пищали на станках.
Боевой запас включал ядра разного веса /от 0,5 фунтов до 24-х фунтов/ - 12656; картечь /от 0,5 фунтов до 3-х фунтов/ - 351; бомбы /от 0,5 пуда до 3-х пудов/ - 2118; ядра ручные /от одного до 6-ти фунтов/ - 25101; порох пушечный – 1119 пудов 22 фунта; порох мушкетный – 431 пуд 19 фунтов и для другого ручного оружия – 670 пудов 26 фунтов; свинца – 613 пудов 32 фунта; дроби железной – 34 пуда[109].
В “Ведомости городам, почему которых название имеет” говорится, что на период её составления /1724-1728 гг./ гарнизон Полтавской крепости был укомплектован солдатами “от пяти полков гварнизонных киевских и от артиллерии…”[110]
В 1737 г. во время русско-турецкой войны в Полтаве находился штаб главнокомандующего российской армии генерал-фельдмаршала Миниха.
Про состояние укреплений Полтавской крепости в начале второй половины XVIII ст. говорится в письме генерала Салтыкова, датированного маем 1754 года, которое сохранилось в архивах бывшей канцелярии гетмана К. Разумовского. В тот период фортификационные сооружения находились в неисправном состоянии и требовали ремонта[111].
“Румянцевская опись Малороссии” /1765-1769 гг./ свидетельствует, что в основной части крепости вблизи Соборной церкви в тот период было “…казенное место…огорожено забором, на котором лежат ядра и бомбы артиллерийского ведомства да близ оного пороховой погреб один”. В этом же районе города находился артиллерийский двор и пороховой погреб Полтавского казачьего полка. В другой части крепости стоял “артиллерийский цейхгауз, в нём три амбара…для поклажи разных артиллерийских припасов”[112].
С 1649 по 1774 год Полтава была полковым городом одноименного казачьего полка, а с 1775 – ротным городом Днепровского пикинёрного полка. В 1802 году город становится центром новообразованной Полтавской губернии. В эти годы в связи с реконструкцией Полтавы по указу губернатора были снесены её крепостные укрепления[113].
Иванюк С.А., 2011 ©
Полтавская крепость с карты Боплана.
План Старой и новой Полтавы. 1709 г.
План Полтавы И. Бишева. 1722 г.
План Полтавы В. Кутузова. 1729 г.
План г. Полтавы. 1837 г.
План г. Полтавы. 1841 г.
[1] Бастион – фортификационное сооружение, как правило, пятиугольной формы. Состоял из одного или двух валов. На бастионах ставили крепостную артиллерию. Передние стороны бастиона – фасы, боковые – фланки, тыльная сторона – горжа. Смежные бастионы и соединяющий их участок ограды – куртина составляли бастионный фронт. На участках, где последний имел значительную протяженность, сооружались ещё и полубастионы.
[2] В. Кордт. Материалы по истории русской картографии, вып.2 /Карты Боплана/. К., 1910.
[3] Полтавские Епархиальные ведомости, Полтава, 1897, №18, стр.682.
[4] Ясаул, осавул /есаул/– административная должность, которая следила за порядком в казацком войске.
[5] Войт – глава городского управления или самоуправления в городах Украины.
[6] Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в трех томах, т.3. М., 1954, стр.539-540.
[7] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т.15, Спб., 1892, стр.3-8.
[8] Там же, стр.159-160.
[9] В работе П.А. Раппопорта “Очерки по истории военного зодчества северо-восточной и северо-западной Руси X-XV вв.”, стр.134, говорится, что термин “город” упоминали там, где речь шла про всю защитную стену в целом, или вообще про крепостные стены, не конкретизируя это понятие.
[10] В. Е. Довженок в работе “Строительство городских укреплений в Киевской Руси”, стр.50, так поясняет термин “острог”: “…Валы…дополнялись…разными деревянными сооружениями, которые ставились по гребню. Наипростейшим из этих сооружений был тын, который состоял из вкопанного в насыпь вала заостренных сверху столбов. Отсюда укрепления тыном…имело название “острог”…”
[11] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные археографической комиссией, т.15. Спб., 1892, стр.151-152.
[12] Летопись Самовидца. К., 1971, стр.78.
[13] Сакма /татар./ - следы конницы. Здесь дорога, по которой крымские ордынцы осуществляли свои набеги.
[14] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные археографической комиссией, т.15. Спб., 1892, стр.181.
[15] Варование – охрана.
[16] Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, т.7, 1657-1663,1668-1669. Спб., 1872, стр.288.
[17] Летопись Самовидца, стр.99.
[18] История Украинской ССР в двух томах. т.1. К., 1969, стр.260.
[19] Летопись Самовидца, стр.153.
[20] Редут – сомкнутое укрепление в виде многоугольника с земляным валом и рвом, которое имело назначение опорного пункта в системе укрепленных позиций.
[21] Редюит – укрепление, которое находилось позади линии главных защитных сооружений.
[22] Л.А. Гольденберг. Картографические источники XVIII века о военных действиях в 1708-1709 гг., стр.380.
[23] В.Е. Бучневич, стр.152 и примечание к ней.
[24] И.Ф. Павловский. Битва под Полтавой 27 июня 1709 года и ее памятники. Полтава, 1909, план 2.
[25] Там же, план 2.
[26] Л.А. Гольденберг. План города Полтавы 1722 г. Ивана Бишева.
[27] Труды Архива академии наук СССР, вып.6. М. –Л., 1946.
[28] РГВИА, ф.192 “Феатры войны между российскими и шведскими войсками”, №5.
[29] Л.А. Гольденберг. План города Полтавы 1722 г. Ивана Бишева, стр.426.
[30] Сборник “Полтавская битва”, Спб., 1909, дополнение 1.
[31] В.Е. Бучневич, стр.20.
[32] Там же, стр.20.
[33] И.Ф. Павловский. Полтава. Исторический очерк ее, как губернского города в эпоху правления генерал-губернаторами. /1802-1856/. Полтава, 1910, стр.13.
[34] Generalstaben Karl XII… Stockholm. 1918.
[35] Кондуктор – помощник инженера по штатам артиллерийского ведомства XVIII ст.
[36] Л.А. Гольденберг. План города Полтавы 1722 г. Ивана Бишева…, стр.426.
[37] Я.Г. Иванюк. Город-крепость Полтава /XI-XVIII ст./. “Украинский исторический журнал”, 1976, №4, стр.127.
[38] ТРВИО. Т.3. стр.43.
[39] А. Гилленкрок. Современное сказание о походе Карла XII в Россию. – “Военный журнал”, Спб., 1845, №6.
[40] Г.П. Данилевский. Полтавская старина в отношении ко времени Петра Великого. – Журнал Министерства народного просвещения, 1856, №2, стр.135-140.
[41] Н.И. Арандаренко. Записки о Полтавской губернии. ч.3. Полтава, 1852.
[42] А.З. Мышлаевский. Крепости и гарнизоны Южной России в 1718 г. Спб., 1897.
[43] Н.Л. Юнаков. Северная война. Кампания 1708-1709 гг. Военные действия на левом берегу Днепра /ноябрь 1708 г. – июль 1709 г./. Спб., 1909.
[44] В.Ф. Шперк. Инженерное обеспечение Полтавской битвы. Л., 1939.
[45] С.Ю. Гербановский. Инженерные мероприятия в обороне Полтавы и по обеспечению Полтавского сражения. – Из истории русского военно-инженерного искусства. Сб. статей. М., 1952.
[46] Л.Г. Бескровный. Стратегия и тактика русской армии в Полтавский период Северной войны, стр.47.
[47] В.А. Дядиченко. Полтавская битва. Научно-популярный очерк. К., 1962, стр.48.
[48] Л.В. Алейник. Героическая оборона Полтавы /апрель-июнь 1709 г./ - “250 лет Полтавской битвы. 1709-1959.” Сборник статей. К., 1959, стр.24-25.
[49] И.Ф. Шатилюк. Исторические места и памятники Полтавской битвы. - “250 лет Полтавской битвы. 1709-1959.” Сборник статей. К., 1959, стр.158-160.
[50] Я.Г. Иванюк. Город-крепость Полтава /XI-XVIII ст./. “Украинский исторический журнал”, 1976, №4, стр.127.
[51] А.Н. Заика, А.Т. Ерисов. Памятники Полтавского сражения /г. Полтава/.- “Полтава. К 250-летию Полтавского сражения” Сборник статей. Полтава, 1959, стр.389-390.
[52] В Путеводителях Полтавского государственного музея истории Полтавской битвы /Харьков. 1968, стр.94; Харьков, 1977, стр.39/ и изданных музеем очерках “250 лет победы под Полтавой” /Харьков, 1960, стр.7/ говорится, что высота валов Полтавской крепости равнялась 3 м, а глубина рвов была 2,5 м. В указанных изданиях не указано из каких первоисточников взяты эти ведомости.
[53] Периметр внешней крепостной ограды, длина её отрезков между крайними оборонными сооружениями даны нами из плана Полтавы И. Бишева.
[54] Чтобы избежать оседания и разрушения земляных валов, их обкладывали камнем, дёрном, или укрепляли деревянной обшивкой. Для её изготовления использовались бревна или доски. Такая обшивка затрудняла противнику преодоление крутизны вала во время штурма крепости. Про наличие такой обшивки на валах Полтавской крепости сообщает И.Ф. Павловский в своей работе “Битва под Полтавой 27 июня 1709 г. и её памятники”, стр.13.
[55] Эскарп – откос рва с прилегающей к валу стороны. Имел предназначение осложнять противнику подъем изо рва на крепостной вал. Про наличие эскарпа во рву Полтавской крепости говорится в названой работе Н.Л. Юнакова, стр.118.
[56] Контрэскарп – противоположный эскарпу откос рва. Затруднял противнику спуск в ров и выход из него во время отступления. Про существование контрэскарпа в Полтавской крепости говорится в названой работе Ф.Ф. Ласковского, стр.256.
[57] Обмер градуировки спусков площадки, где размещалась крепость, проведен историком-краеведом Я.Г. Иванюк в 1975 году. Этих данных научные источники не приводят.
[58] Теналь - укрепление или его часть, расположенная входящим углом так, что местности перед укреплением можно дать перекрёстную оборону. Состоял из земляного вала и рва.
[59] Н.И. Арандаренко. Записки о Полтавской губернии. ч.3. Полтава, 1852, стр.46.
[60] Г.П. Данилевский. Полтавская старина в отношении ко времени Петра Великого. – Журнал Министерства народного просвещения, 1856, №2, стр.135-140.
[61] Раскат – старое название бастиона. Употреблялся также применительно к фортификационным сооружениям, которые составляли плоскую насыпь для артиллерии под валом крепости / см.: В.И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. т. 4. М., 1955, стр.60/. По нашему мнению “раскатами” в Полтавской крепости называли в XVIII ст. старые бастионы, сооруженные до начала Северной войны.
[62] Ни одно из научных источников не упоминает про размеры внутренней защитной ограды Полтавской крепости. Принимая во внимание, что современная конфигурация спусков над Мазуровским яром, по которому проходила эта линия, совпадает в целом с ее изображениями на планах И. Бишева и В. Кутузова, историк-краевед Я.Г. Иванюк посчитал возможным провести в 1975 году обмер данного участка старых укреплений.
[63] ЦГИА Украины в г. Киеве, ф.269, оп.1, л.2,2 об., 3,3 об.
[64] Обмер расстояния от старого места нахождения Подольской башни до линии внешней ограды проведен историком-краеведом Я.Г. Иванюк в 1975 г.
[66] Указанные “Путеводители” музея истории Полтавской битвы говорят про Спасский бастион, который находился “на гребне спуска к Ворскле”, не ссылаясь на первоисточники. Других бастионов они не называют.
[67] Кремальеры – изломы на крепостной ограде, которые по форме напоминали пилу. Крепостная стена кремальерного очертания сооружалась так, что один её отрезок был короче от другого в несколько раз и перпендикулярный к нему. Это давало возможность для обстрела ближайших подступов к крепости.
[69] В.Е. Бучневич, стр.216-217, 254.
[70] Л.А. Гольденберг. План города Полтавы 1722 г. Ивана Бишева…, стр.427.
[71] В.Е. Бучневич, стр.62-63; И.Ф. Павловский. Битва под Полтавой 27 июня 1709 года и ее памятники. Полтава, 1909, стр.26.
[72] Л.А. Гольденберг. План города Полтавы 1722 г. Ивана Бишева…, стр.427.
[73] И.И. Голиков, стр.167.
[74] А. Гилленкрок. Современное сказание о походе Карла XII в Россию. – “Военный журнал”, Спб., 1845, №6, стр.95.
[75] В.Е. Бучневич, стр.257.
[76] Обмер проведён историком-краеведом Я.Г. Иванюк в 1975 году.
[77] Письма и бумаги императора Петра Великого, т.IX, выпуск 2, стр.967-968.
[78] Ретраншемент – укрепления. В фортификационной терминологии это название иногда означало вторую, внутреннюю линию обороны.
[79] Ф.Ф. Ласковский, стр.633.
[80] Л. А. Гольденберг. Картографические источники XVIII в. о военных действиях в 1708-1709 гг…, стр.382.
[81] Полтавщина. Энциклопедический словарь, Киев, “Украинская энциклопедия” имени М.П. Бажана. 1992 г., стр.706.
[83] Там же, стр.127.
[84] В.Е. Бучневич, стр.232.
[85] Форштадт – территория, которая примыкала к крепости с её внешней стороны.
[86] План г. Полтавы и окрестностей к Братской могиле. Полтава, 1900. Личный архив автора.
[87] Контр апроши – рвы, которые могли строиться вместе с редутами, как это было сделано защитниками Полтавы. Сооружались с внешней стороны крепости, напротив апрошей противника. Апроши – зигзагообразные рвы, которые строились во время осады крепости, они обеспечивали противнику прикрытые подходы к городским укреплениям. Со стороны, повернутой к крепости, апроши имели земляные насыпи.
[88] Ни один из научных источников не указывает про размеры редутов Полтавской крепости. Изучая масштаб плана “Старой и новой Полтавы”, /в 1 дюйм – 20 сажень/ где изображены эти сооружения квадратной формы, можно предположить, что их площадь равнялась около 42,5 кв.м. Обследование бывших мест нахождения редутов, проведенное историком-краеведом Я.Г. Иванюк в 1975 г. подтверждает эти приблизительные размеры.
[89] В. Шперк. Инженерное обеспечение Полтавской битвы. Л., 1939, стр.10.
[90] Г.П. Данилевский. Полтавская старина в отношении ко времени Петра Великого. – Журнал Министерства народного просвещения, 1856, №2, стр.135-140.
[91] Обмер произведен историком-краеведом Я.Г. Иванюк в 1975 году.
[92] Обмер произведен историком-краеведом Я.Г. Иванюк в 1975 году.
[93] РГИА, г. Санкт-Петербург, ф.1343, оп.15, спр.377, л.221 об.
[94] Грудная оборона – бруствер, небольшая насыпь в верхней части вала.
[95] Внутренняя крутость – эскарп.
[96] Л.А. Гольденберг. Картографические источники XVIII в. о военных действиях в 1708-1709 гг., стр.382.
[97] Сутеренг или подкоп – потайной выход в крепостной ограде.
[98] Л.А. Гольденберг. Картографические источники XVIII в. о военных действиях в 1708-1709 гг., стр.382.
[99] В.Е. Бучневич, стр.279-285.
[101] ТРВИО, т.3. Документы Северной войны. Полтавский период. /ноябрь 1708 г. – июль 1709 г./. Спб.,1909, стр.43.
[102] Е.Е. Колосов. Артиллерия в Полтавском сражении. – “Полтава. К 250-летию Полтавского сражения”. Сборник статей, стр.91.
[103] 10 пушек из старой крепостной артиллерии в 1809 г. были вмонтированы в памятник “Славы”, открытый к 100-летию Полтавской битвы, где и находятся в настоящее время.
[104] Там же, стр.91.
[105] ТРВИО. т.4. Н.Л. Юнаков. Северная война. Кампания 1708-1709 гг. Военные действия на левом берегу Днепра. /ноябрь 1708 г. – июль 1709 г./, стр.19 /примечание к т.4/.
[106] Там же, стр.45,212.
[107] Е.В. Тарле. Северная война, стр.694.
[108] Затын – выступы с внешней стороны крепостной ограды.
[109] А.З. Мышлаевский, стр.17.
[110] РГИА, г. Санкт-Петербург, ф.1343, оп.15,спр.377, л.221 об.
[111] ЦГИА Украины, г. Киев, ф.269, оп.1, л.2-3 об., фотокопия.
[112] ЦГИА Украины, г. Киев, ф.57, оп.2, спр.1, л.1а-3.
[113] В.Е. Бучневич, стр.16-17.
Комментариев нет:
Отправить комментарий